У северных соседей

Обращаясь к лесам зарубежной Европы, мы прежде всего должны условиться о некотором зональном делении территории, с которой придется иметь дело. Будем придерживаться (с некоторыми отступлениями) общепринятого выделения четырех зон, а именно: 1) Северной Европы и Финляндии, 2) стран средних широт Европы, 3) стран Юго-Восточной Европы и 4) стран Европейского Средиземноморья.

У северных соседей

Работников лесного дела нашей страны всегда интересовали леса и лесное хозяйство северных соседей — Финляндии, Швеции, Норвегии. Это и понятно: по природным условиям и по значению лесных ресурсов в развитии экономики названные страны и наши северные районы очень похожи. Возьмем, например, самые общие данные о лесных ресурсах. На территории этих трех стран произрастает 54,1 млн. га леса, что составляет 37% общей лесной площади Европы. В среднем под лесом находится более 48% всей его территории: лесная площадь Финляндии равна 21,7 млн. га, Швеции — 23,4, Норвегии — 9,0 млн. га; лесистость соответственно — 69, 53 и 28%, на одного жителя приходится 4,7, 2,9 и 2,3 га.

О значении лесов в географии и экономической жизни Финляндии уместнее всего привести высказывание известного финского деятеля лесного хозяйства И. Юльвессало: «Лес почти всюду образует основную черту финского ландшафта. Вряд ли можно встретить обширные участки, где бы на горизонте не виднелись лесные массивы. В стране нет таких крупных заселенных районов, где население страдало бы от недостатка леса. Но значение леса не ограничивается его ролью в ландшафте или местными потребностями в нем. Лес для Финдляндии нечто большее, свою экономику Финляндия вынуждена в значительной степени основывать на лесе, поскольку других природных богатств в стране мало»¹⁶.

Четверть всей национальной валовой продукции Финляндия вырабатывает из лесного сырья, а -в стоимости экспорта лесным товарам принадлежит 80 %.

Громадную роль играют леса и в Швеции. Продукция из лесного сырья составляет здесь более 25%, а ее доля в экспорте около 40%. Аналогичное положение занимают дары леса в Норвегии.

Это обстоятельство, естественно, накладывает некоторую «лесную печать» на все стороны общественной жизни этих стран. Например, в университете в Хельсинки одним из самых почетных и привилегированных факультетов является лесной. В аудиториях этого факультета проходили, например, в июле 1955 г. дружественные переговоры между советской и финской делегациями о культурно-техническом сотрудничестве СССР и Финляндии, закончившиеся заключением взаимовыгодного соглашения — первого по такому вопросу соглашения между СССР и страной несоциалистической системы. В Швеции особое внимание к лесам и лесному делу было продемонстрировано созданием нового большого научного центра. Пять или шесть лет назад в Стокгольме, в этом давно сбросившем лесной облик индустриальном городе, открылась Академия лесных и сельскохозяйственных наук. Ни одна страна Европы и Америки такой академии не имеет.

Эти три страны объединяет и большое сходство в самих лесах, в зональном их распределении. Всю лесную территорию Финляндии, Швеции и Норвегии принято делить на два района: район хвойных лесов — на севере и район лиственных — южнее.

Район здешних хвойных лесов — это западная оконечность хорошо известной нам тайги. Район лиственных лесов по характеру древостоев соответствует поясу наших широколиственных лесов, но ввиду влияния морского климата сильно отличается от него. В целом по всей территории трех стран средний годичный прирост на 1 га значительно выше прироста в наших лесах соответствующих широт: в Финляндии — 2,3 куб. м, в Швеции — 2,8, в Норвегии — 3,0, в то время как у нас в лесах Карелии и Архангельской области он не превышает в среднем 1 куб. м. Однако столь резкое превышение лишь отчасти является заслугой лесоводов в значительной мере оно обуслов-ленр более интенсивным использованием лесов, ускоряющим процесс накопления нового запаса.

Благоприятны здесь и природно-климатические условия. Сравним климат Скандинавии и Финляндии с нашими северными районами на одних и тех же широтах. Например, на широте 59—60° находятся Стокгольм, Берген и Петрозаводск. В Петрозаводске средняя температура января —9,9°, в Стокгольме —2,8, в Бергене +0,9°. Осадки соответственно 450, 541 и 1900 мм. Балл континентально-сти климата (по Д. И. Шашко) 132, 97, 67. Естественно, при прочих равных условиях примерно в таком же соотношении меняется производительность лесов.

В северном районе территории трех стран, как и во всей нашей тайге, преобладают сосна и ель. Местами вторгаются лиственные породы, образуя в смешении с хвойными аналогию нашим северным хвойно-лиственным лесам. Запас на гектар составляет в среднем не более 65— 80 куб. м, а годичный прирост —2—2,2 куб. м, резко уменьшаясь к северу и возрастая на юге. Так, в Швеции, в округе Умео, прирост составляет уже только 1,3 куб. м, а в Восточном Норботтене еще меньше — всего 0,7. На долю хвойных лесов в общей лесной площади Финляндии приходится 85%, Швеции —56, Норвегии — 83 %. Поэтому хвойные леса служат основным источником сырья для высокоразвитой в этих странах лесной промышленности. Показательно, например, что в общем выпуске пилопродукции хвойные пиломатериалы составляют в Швеции 90%, в Норвегии —92, в Финляндии — 99 %.

До последних лет вся балансовая древесина готовилась яз хвойного сырья. Естественно, что и лесоводственная мысль решала главным образом вопросы организации хвойного хозяйства, эффективного воспроизводства древесины в этих хозяйствах, повышения их продуктивности. Но об этом мы скажем несколько позже.

Лиственные леса Скандинавии, образующие второй район ее лесной территории, относятся к обширному поясу лиственных лесов, распространенных в Западной и Центральной Европе. Основные породы здесь бук, дуб, вяз, ясень, липа. Несколько реже встречаются береза, осина, черная ольха. В лесах из этих пород нередко можно увидеть и высокопродуктивные древостой хвойных — сосну и ель. Но, по свидетельству шведской литературы, почти все эти древостой созданы искусственно. Такие леса особенно характерны для Дании. Здесь все хвойные насаждения созданы руками человека, а ведь их площадь составляет 210 тыс. га, причем это уже леса высоких возрастов. Значительны площади искусственных хвойных лесов и на юге Швеции. Так, в Коллербергском учебно-опытном лесничестве из 3,6 тыс. га искусственных лесов половина площади занята елью и 9% сосной, причем посадки эти, выходя прямо к морю, играют на дюнах большую защитную роль.

Лиственные леса скандинавских стран по сравнению с хвойными отличаются более высокой продуктивностью. Например, в Швеции средний ежегодный прирост по всей южной зоне составляет 3,4—4,0 куб. м на 1 га. Это результат не только благоприятных климатических условий, но и более высокой интенсивности хозяйства, в чем можно убедиться как по виду лесов, так и по состоянию парковых насаждений. Редко в каком городе Европы можно встретить такие замечательные раскидистые и добротные клены, вязы и липы, какие стоят в парках Стокгольма и известного университетского города Упсалы. Однако экономическое значение лиственных лесов при сравнительно ограниченной их площади и сложившемся характере лесной промышленности невелико.

Лесная промышленность полностью зависит от постановки хозяйства в хвойных лесах. Но здесь мы сталкиваемся с одной очень важной экономической особенностью лесного хозяйства рассматриваемых стран, отличающей его не только от нашего, но и от лесного хозяйства многих современных капиталистических стран — Канады, ФРГ и др. В Финляндии государственные и общественные леса составляют всего 32%, в Швеции — 24, в Норвегии — 15%. Остальные леса находятся в руках частных лесопромышленных компаний и землевладельцев. Особенно большие трудности в экономику лесного дела вносит очень широкая распространенность мелкого парцелльного лесовладе-ния. Например, в Финляндии крестьян-лесовладельцев около 250 тыс. В их числе много мелких фермеров, которые за год на своей даче в состоянии срубить не больше 10—15 спелых деревьев. Специалисту легко подсчитать, что при сроке выращивания леса в 100 лет ежегодная вырубка 15 деревьев возможна лишь при наличии 3 га леса. Между тем многие крестьяне не располагают даже таким участком леса.

Мы не случайно говорим об этих мелких лесовладе-ниях. Во всех трех странах состояние и судьба их заботит самых крупных специалистов и администраторов. Самые лучшие лесоводственные идеи как по регулированию ноль-зования лесом, так и возобновлению его могут оказаться для страны с буржуазным строем малополезными, если в их осуществлении не будет заинтересован частный лесовладелец.

Все это заставляет государственные лесные органы вести очень сложную работу по пропаганде прогрессивных методов лесных работ, по обучению фермерской молодежи элементарным приемам ведения культурного лесного хозяйства. Например, в Швеции при лесных школах работают специальные курсы для фермерской молодежи прилегающего района, причем окончившие их получают преимущественное право поступления в стационарные лесные учебные заведения. Конечно, нельзя сказать, что сельская молодежь, обучающаяся на таких курсах, проявляет большую ревностность и тягу к лесным знаниям. Но, как можно было убедиться при посещении школ, методичность шведских лесных органов позволяет добиваться нужных целей.

Во всех трех странах, о которых идет речь, лесное хозяйство прошло долгий путь развития и, пожалуй, не менее сложный, чем в странах средней Европы и в России. Леса Швеции несколько столетий находились главным образом на службе у металлургии, удовлетворявшей в 1700 г. 40% потребности мирового рынка. Вплоть до XVIII века Швеция занимала также монопольное положение в производстве древесной смолы и жгла свои леса ради получения этой нехитрой, но незаменимой тогда в судостроении продукции. До середины текущего столетия важнейшую роль в определении устоев лесоводства играло славившееся на весь мир шведское лесопиление, а в последние десятилетия ведущей стала целлюлозно-бумажная промышленность.

Очень сходную историю имела Норвегия. История лесного хозяйства Финляндии более проста. Здесь до середины XIX века вообще не было упорядоченного лесопользования, а с появлением во второй половине этого столетия лесопильных заводов и целлюлозно-бумажной промышленности лесное хозяйство стало служить интересам этих отраслей.

В истории лесного хозяйства северного района Европы есть еще одна линия развития. Пока рубки развивались в южных и средних провинциях стран, в лесном хозяйстве широко использовались классические методы лесоводства, выработанные в странах Центральной Европы. Но по мере продвижения лесозаготовок на север, вызванного ростом промышленности и экспорта лесных продуктов, все очевиднее становилась их недостаточность и даже непригодность. Условия произрастания леса и необычайно сильно возраставшая за последнее столетие потребность в сырье для целлюлозно-бумажной промышленности решительно потребовали иного подхода к делу. В итоге примерно с 20-х годов XX века начались поиски своих, национальных методов северного лесоводства. И все три страны в этом немало преуспели. В настоящее время здесь сложилось самостоятельное направление лесоводства, одна из новых школ мирового лесоводства. Наряду с указанными чертами, вызываемыми спецификой экономики, лесное хозяйство этих стран имеет еще ту особенность, что оно почти полностью подчинено задачам выращивания древесины, а защитная роль лесов используется лишь в отдельных южных областях.

Расскажем несколько подробнее об особенностях организации и ведения лесного хозяйства этих стран 17.

Прежде всего достоин внимания применяющийся во всех трех странах оригинальный способ изучения и инвентаризации лесов. Он позволяет государственным органам, не ущемляя права собственности многочисленных лесовладельцев, как-то влиять на направление их хозяйств. Суть его в следующем.

В отличие от принятой в СССР и странах Центральной Европы практики учитывать и устраивать леса по отдельным хозяйствам (лесхозам, леспромхозам, лесовладениям п т. д.) в Швеции, Финляндии и Норвегии леса изучаются и учитываются методом периодической сплошной инвентаризации. Для этого леса страны пересекаются специальными параллельно идущими проходами, так называемыми линейными ходами. Следуя по этим «ходам», лесоустроительные партии по данным пробных площадей оценивают леса массив за массивом, район за районом. Расстояния между линейными ходами в разных районах устанавливаются разные. Далее производится статистическая обработка материалов с исчислением суммарных и средних по районам и стране показателей запаса, полнот, прироста и т. п.

За последние четыре десятилетия леса были пройдены инвентаризацией 2—3 раза. В Швеции первая инвентаризация проводилась в 1923—1929 гг., вторая — в 1939 — 1952 гг. Метод, естественно, постоянно совершенствуется. Например, шведский профессор Э. Хагберг предложил ежегодно проводить учет на 20% прокладываемых линий, при этом он ввел квадратные пробные площади. На каждой стороне квадрата закладывается по четыре кольцевых пробных участка. Расстояние между ними по сторонам квадрата изменяется в соответствии с географическим местом; на крайнем севере оно составляет 550 м, на крайнем юге — 300 м. На кольцевых участках (их всего 16) проводится сплошной пересчет деревьев, замеряются диаметры, вычисляются площади поперечного сечения и определяется текущий прирост по диаметру. Кроме того, на углах квадратов измеряются высота деревьев и прирост верхушечных побегов. Пробы, взятые приростным буравом, обрабатывают в институте. На основе полученных данных ежегодно составляют графики изменения текущего прироста по массе за последние 10 лет и по каждому году отдельно.

Такой способ повторяющегося через пять лет определения прироста за 10 лет обеспечивает проверку полученных ранее данных и их высокую точность. Кроме того, данные об изменении текущего прироста по массе за каждый год дают возможность постоянно контролировать качественное состояние и продуктивность лесов и теоретически определять размер отпуска леса по приросту.

До проведения учета по такому способу северные леса во всех трех странах эксплуатировались совершенно стихийно, причем не только в частных, но и в государственных хозяйствах. В настоящее время по лесам каждой страны на основе выявленного годичного прироста установлен размер допустимого ежегодного отпуска леса. В Финляндии он составляет 47,3 млн. куб. м, в Швеции — 55, в Норвегии — 12,8 млн. куб. м. Фактический объем заготовок долгое время держался в среднем по странам в пределах установленного потолка, но в последние годы финны стали выходить за этот предел.

Освоение лесов северной зоны потребовало не только хорошей инвентаризации. Обнаружилось, что лесоводственная наука и практика, сложившиеся в странах Центральной Европы, непригодны для северных стран и для рубки лесов. Выборочные рубки, столетиями успешно применявшиеся в центральных и южных районах Европы, на бедных лесных почвах севера привели к резко отрицательным результатам: практикуемые выборки лучших деревьев и оставление худших были по существу равносильны приемам отрицательной селекции и вызывали ухудшение качества насаждений в процессе их воспроизводства. На севере Швеции имеются участки леса, где издавна практиковались выборочные рубки. По сравнению с сохранившимися девственными лесами или древостоями на площадях сплошных вырубок они выглядят очень плохо.

Особенности возобновления леса на вырубках в северных районах, своеобразие роста и естественного обсеменения деревьев, повышение общего экономического уровня определили новое направление лесохозяйственной науки и практики на севере Швеции и в деле лесовосстановления. В научном и практическом отношении интересны и ценны работы, проведенные в этой области шведским лесничим Вретлиндом в лесничестве Мало округа Шеллефтео.

В сосновых лесах со слаборазвитыми почвами типа сосняков-беломошников на каменистых обнажениях издавна применялись сплошные рубки с оставлением семенников. В результате обильного обсеменения возникло большое количество соснового самосева. На осветленных участках столь же обильный самосев появлялся периодически еще до рубки. Однако при наличии семенников самосев не давал прироста в высоту и, казалось, постепенно отмирал. Лесничий Вретлинд пробовал сокращать число семенников на 1 га до 15—10 штук. Но всходы сосны не росли и в этом случае. Даже 4—5 деревьев на 1 га мешали добиться желаемых результатов. Пытаясь разгадать причину этого явления, Вретлинд подметил, что самосев сосны, принимавшийся им и другими за самосев текущего или прошлого года, в действительности имел 5—20-летний возраст. Последующее изучение своеобразного «торчкового» подроста показало, что деревца стоят до 20—25 лет, сохраняя высоту в 4—5 см и имея всего 10—12 хвоинок.

Благодаря многолетним поискам Вретлинд установил, что после удаления всех семенников «торчковый» подрост, даже простоявший 20—25 лет, начинает хорошо развиваться. На этом основании он предложил полностью удалять все семенники немедленно после обсеменения площади и там, где самосев сосны уже превратился в «торчковое» состояние. Секрет заключался, оказывается, в том, что сохраняемые на лесосеке мощные семенники, или маточные деревья, как их называют иначе, пользуясь образовавшимся после рубки леса избытком питательной среды в почве, перехватывают удлинившимися корнями почти все ресурсы некоторых питательных веществ на участке, например азота, обездоливая в пище еще слабую молодую поросль. Удаление семенников предотвращает это. Созданные таким методом 10—12-летние сосновые молодня-ки похожи на великолепно удавшиеся культуры и имеют сомкнутое состояние.

Можно было бы рассказать много интересного о других поисках шведского лесовода, однако это предмет специальной работы.

Способы возобновления сосны, разработанные Вретлиндом, широко используются в северных лесах Швеции. За эти работы лесничему Вретлинду присвоена ученая степень доктора наук. Выйдя в отставку, он поселился в небольшом домике в г. Мало. Проезжая по этому городу, мы издали увидели над крышей домика Вретлинда большой государственный флаг, поднятый в честь особых заслуг лесничего перед Швецией.

Все более широкое распространение получает в северных странах возобновление лесов на базе отборных высокопродуктивных деревьев, называемых плюс-деревьями. Основными признаками плюс-дерева для сосны, по мнению шведских лесоводов, являются узкая крона, более острый угол прикрепления ветвей к стволу, полнодревесность ствола и протяженность кроны по стволу не более 1/3 — 1/4 высоты ствола. Шведские ученые считают необходимым внедрять такие деревья в леса как наиболее продуктивные. Для этой цели собираются семена только с плюс-деревьев. Плюс-деревья выделены и отмечены почти во всех лесах Швеции. Проводится также размножение их вегетативным путем. В последний период в Швеции ежегодные прививки сосны достигли 60 тыс., ели — 10— 15 тыс. К концу текущего десятилетия намечено прививать до 130—140 тыс. саженцев ежегодно. Этим и многим другим вопросам улучшения состава лесов Швеции большое внимание уделяет известный генетик профессор А. Густафссон.

Исключительно важное место в системе лесохозяйственных мероприятий Финляндии и ее соседей занимает исушение избыточно влажных и заболоченных лесных земель. В Финляндии 1200 тыс. га леса выращивается на искусственно осушенных землях, затраты на осушение составляют 40% всех затрат на лесное хозяйство. В Швеции общая площадь осушенных лесов достигает 400 тыс. га. Для советских лесоводов, по-видимому, более интересны лесоосушительные работы в Финляндии. Впрочем, тут интересы обоюдные: финские лесоводы также ценят наши опыты по лесоосушеняю. Недаром в последние годы ученые Финляндии и СССР, работающие в этой области, несколько раз побывали друг у друга.

В конце прошлого десятилетия по поручению правительства Финляндии лесоводы Лео Хейкурайнен, Куллерво Куусела и другие провели специальную работу по выявлению возможностей повышения продуктивности лесов и заготовки древесины на период до 2000 г., причем главное внимание уделялось лесоосушительным мероприятиям. Было установлено, что в осушении нуждаются более 2200 тыс. га лесов при наличии 1 млн. га уже осушенных. В проекте намечается всю эту площадь осушить до 2007 г., проводя мелиоративные работы в каждое десятилетие на площади 600—700 тыс. га (против 150 тыс. в 1938— 1947 гг.). Авторы считают, что полный эффект данных мероприятий выявится лишь через 80—100 лет. К концу этого периода на осушенных площадях средний запас леса на 1 га возрастет с 65 до 143 куб. м и это даст 172 млн. куб м дополнительного древесного запаса. В результате заготовки леса по стране в среднем увеличатся на 5,5 млн. куб. м за год. Наряду с осушением проект предусматривает доведение площади ежегодного искусственного лесовозобновления до 100 тыс. га, ряд мер по улучшению ухода за лесом и пр.

В целом же вся система проектируемых мероприятий по улучшению продуктивности лесов за 80 лет обеспечит, как ожидают, повышение ежегодного прироста лесов в стране с 46,7 до 66,7 млн. куб. м, т. е. на 20 млн. куб. м, или на 43%. Соответственно увеличится лесоотпуск. Это, несомненно, явилось бы очень крупным достижением финского лесного хозяйства.

Аналогичные расчеты производились и в Норвегии. Ученый лесовод этой страны М. Клеппен в 1959 г. в книге «Прогнозы рубок в норвежских лесах» дает расчеты, согласно которым общий годичный прирост древесины в лесах Норвегии за 70 лет на основе интенсификации лесного хозяйства может быть поднят в два раза. Однако такой прогноз в самой Норвегии считают излишне оптимистичным. Нереальность таких надежд для широт Норвегии подтверждается и нашими расчетами.

Как бы то ни было, эти прогнозы выражают не простое любопытство и интерес к перспективам лесного хозяйства, а серьезную озабоченность возможностями обеспечения сырьем сформировавшуюся крупную лесную промышленность.

М. М. Бочкарев, побывавший в Финляндии в 1963 г., рассказал об опасениях финского лесовода Ааро Салмелы. «Страх перед тем, что древесина кончится и что придется стоять у подрастающего саженца и подтягивать от голода ремень, — заявил Салмела,— заставляет в серьезном тоне вести разговоры о недостаточной производительности лесов»¹⁸.

Но не всегда цель хозяйства — повышение количественного выхода древесины с гектара. Например, в Швеции меры ухода в дубовых хозяйствах юга проводятся главным образом с целью повышения качества древесины. По сообщению известного шведского профессора Л. Нордстрема, в дубняках уже с 50-летнего возраста на 1 га оставляют всего 60—70 стволов. С этого возраста все внимание направляется на усиление его прироста по диаметру и накопление высококачественной стволовой древесины. Второй ярус из спутников дуба сохраняется. (У нас же обыкновенно в 50-летнем возрасте оставляется на 1 га несколько сот дубков.) Стремление шведов выращивать крупномерную древесину дуба определяется рыночными ценами на такую древесину: она в 2—3 раза дороже, чем древесина средних размеров.

Наличие хорошо разветвленной дорожной сети в лесах Швеции позволяет быстро ликвидировать возникающие лесные пожары. Борьбу с лесными пожарами ведут сельские и городские пожарные команды.

В системе государственного лесного хозяйства имеются машинные станции. Мне пришлось побывать на одной из таких станций в г. Люкселе. Станция находится в подчинении начальника лесного округа Умео. Ее директор — заместитель начальника округа. Станция обслуживает нужды лесного хозяйства округа и местных фермеров. Она оснащена мощными дорожными машинами: экскаваторами, бульдозерами, грейдерами и камнедробилками, лесными почвообрабатывающими машинами, тракторами разной мощности, автомобилями для перевозки грузов и различными сельскохозяйственными машинами и орудиями.

Наконец, нельзя не рассказать еще об одном важном «средстве» улучшения северных лесов в Швеции. Знакомясь с лесами округа Умео, мы заехали в одно из самых северных лесничеств округа. Был октябрь, когда на этих широтах уже начинаются холода. Поэтому, не очень интересуясь окружающей обстановкой, мы поспешили в единственную на весь поселок харчевню. Нас радушно встретил хозяин и пригласил погреться у камина. После обеда хозяин повел нас в соседнюю комнату, которая оказалась миниатюрным сельским универсальным магазином. Мы купили кое-какие сувениры. Хозяин вышел переодеться. Когда он возвратился, мы были поражены: перед нами стоял лесничий в форме государственного лесного служащего с приростным буравом Пресслера в руках. Невозмутимым голосом он заявил, что теперь познакомит нас со здешними лесами и молодыми посадками...

Оказалось, шведские лесные органы, приглашая в эти районы лесничего, разрешают ему содержать небольшую харчевню и торговую точку: ведь заработки шведских лесничих даже на севере, как и в других странах, довольно скромные.

Почему огурцы растут крючком если огурцы растут крючком.