По ту сторону западных границ

Как в лесоводственном отношении, так и по разнообразию экономической организации самым поучительным и интересным является, несомненно, лесное хозяйство стран, расположенных по ту сторону западных границ нашей страны и относящихся, как было отмечено ранее, к трем различным зонам, или частям, Европы.

По ту сторону западных границ

Обратимся прежде всего к лесам наиболее крупной условно выделяемой нами собственно Западной Европы — второй общей зоне зарубежной Европы. Эта зона образуется лесами стран средних широт, примерно 48-й — 54-й параллелей. Сюда относятся леса Польши, ГДР, ФРГ, Швейцарии, Нидерландов, Бельгии, Франции и Люксембурга Леса Великобритании, несмотря на их незначительную площадь, принято выделять отдельно.

Лесная площадь этой зоны составляет немногим более 31 млн га, лесистость — 24%. На одного жителя здесь приходится (ввиду высокой плотности населения) всего 0,18 га леса. Леса в этой зоне самые разнообразные- и равнинные, и горные, и хвойные, и лиственные. Почти все лесообразующие породы нам хорошо известны по родным лесам. Большая часть лесных площадей (около 17 млн. га или 54%) приходится на долю хвойных сосны ели, лиственницы европейской и др. В Польше хвойными лесами; занято 77% лесной площади, в ГДР - 76, в ФРГ - 67 в Швейцарии-53%. Преобладание хвойных лесов а также историческая общность характера и судеб лесного хозяиства и позволяют объединять леса названных стран в одну общую зону. Правда, во Франции под хвойными по родами занято лишь 30% лесной площади.

В восточной части Франции, в Швейцарии, в средних и северных областях ГДР, ФРГ, в Польше крупные массивы образуют чистые хвойные леса. Как правило все леса вторичные, большую долю в них составляют искусственные высокопродуктивные насаждения.

Однако не все хвойные насаждения хороши. Например в северных районах ФРГ, ГДР и Польши чистые сосняки ельники нередко очень жиденькие. Когда едешь на автомобиле из Берлина в Лейпциг, по обеим сторонам дороги то и дело попадаются небольшие крестьянские сосновые рощи по 10-20 га, лишенные подлеска и проглядываемые на сотни метров. Особенно неблагополучно состояние чистых ельников, созданных в период увлечения монокультурами, 60—80 лет назад.

Хвойные леса в районах чрезмерной концентрации промышленности все больше страдают от копоти и вредных газов, выбрасываемых заводскими трубами. В районе Рура, например, гибнут или находятся под угрозой гибели десятки тысяч гектаров леса. В последние годы немецкие селекционеры, чтобы как-то предотвратить этот процесс, вынуждены были заняться выведением специальных газоустойчивых форм и гибридов древесных пород и, кажется, уже нащупали некоторые пути.

Почти все лиственные и смешанные леса западных стран имеют благоприятные условия роста. По составу и облику они сродни нашим лесам. Например, зарисовки лесных пейзажей Франции, сделанные Флобером в романе «Воспитание чувств», вполне могут быть отнесены к нашей Украине. «Благодаря разнообразию деревьев пейзаж менялся все время. Буки с белыми и гладкими стволами сплетали свои корни, ясени томно опускали свои ветви в сине-зеленую листву, среди молодых грабов, точно вылитые из бронзы, щетинились остролистники, потом шел ряд тонких берез, склонившихся в элегической позе, а сосны симметричные, словно трубы органа, казалось, пели, беспрерывно покачиваясь из стороны в сторону. Были здесь и огромные узловатые дубы, устремляясь ввысь, они судорожно изгибались, сжимали друг друга в объятиях и, крепко держась на корнях, простирали друг другу обнаженные ветви...»¹⁹.

Конечно, привлекательный лесной пейзаж в долине Сены вблизи Фонтенбло не может считаться характерным для всей зоны. Во Франции каждые 6 из 10 га леса являются порослевыми и дают очень малые выходы деловых . сортиментов. Об уровне продуктивности лесов рассматриваемой зоны можно судить по таким данным. Запас древесины на 1 га составляет 95 куб. м против 80 в лесах северных стран. Чистый годичный прирост считается равным (в куб. м): в ФРГ — 3,7, ГДР — 3,2, в Швейцарии — 4,3, Франции — 3,7, Нидерландах — 3,3. Эти показатели уже в среднем на 30—40% выше, чем в северных странах. Прирост в лесах Польши невысокий — 2,1 куб. м. В наших лучших лесах соответствующей широты, например в Киевской, Воронежской и Брянской областях, показатели не уступают данным по ГДР и ФРГ, но в большинстве областей на тех же широтах, несмотря на больший погектарный запас, наши леса менее продуктивны. В чем же дело? Здесь вновь мы встречаемся прежде всего с влиянием климата.

Если посмотреть на карту, то окажется, что 50-я параллель, проходящая в Европе посередине лесной зоны, на территории СССР уже около Харькова переходит в степи и полупустыни, а в районе Караганды удалена от лесов на 500—600 км. Таким образом, на широтах, представленных у нас степями и полупустынями, в Западной Европе стоят хорошие леса. Это отчасти — следствие близости к морям. Но дело не только в этом. Здесь многое объясняется различием среднего возраста сравниваемых лесов. Ежегодный прирост леса по мере увеличения его возраста постепенно поднимается, а по достижении 60— 70 лет (для сосны) начинает снижаться. Поэтому в более молодом лесу запас древесины на 1 га может оказаться меньшим, а прирост большим. А в западных странах большая часть лесов состоит из насаждений моложе 60— 70 лет.

Есть и другая причина. На Западе применяются главным образом всевозможные постепенные и выборочные рубки, позволяющие своевременно выбирать группами или подеревно всю поспевающую древесину, не допуская значительного отпада, тогда как у нас на протяжении последних десятилетий даже в малолесных областях практиковались в основном сплошнолесосечные рубки. При этих рубках часть деревьев перестаивает, часть идет в отпад, не дождавшись вырубки, и тем самым замедляется процесс накопления древесины за счет прироста.

И, наконец, многое объясняется различиями в учете прироста леса. У нас средний годичный прирост определяется путем простого деления наличного корневого запаса леса на его средний возраст. В зарубежных странах для этой цели берется не только наличный на данный момент корневой запас древесины, но также и все то, что взято в ходе произрастания леса в порядке промежуточного пользования (получаемая сумма, разделенная на средний возраст, дает чистый прирост) и даже отпад (с получением валового прироста).

Но главное все же не в этих причинах. Лес особенно наглядно иллюстрирует четырехмерность произведений природы. Ни одно состояние леса нельзя охарактеризовать полно, не применяя наряду с параметрами пространства также и меру времени. Высокий прирост леса в рассматриваемой группе стран — явление не только лесоводст-венное. Это еще и продукт времени. Каждая из этих стран имеет свою большую и сложную историю, которая подвергалась самым различным испытаниям времени и в то же время уже давно опирается на высокоразвитую лесоводст-венную науку. Последнее обстоятельство и сложившаяся в послевоенные годы конъюнктура лесного рынка обусловили здесь достаточно быстрое возвращение к прерванным войной лесокультурным мероприятиям и появление значительных площадей новых высокопродуктивных лесных культур.

Во Франции в 1946 г. была принята долгосрочная программа развития лесного хозяйства. Она предусматривала облесение 400 тыс. га, восстановление лесов на 700 тыс. га вырубок и пустырей в составе лесных земель, реконструкцию 800 тыс. малоценных и расстроенных лесов и проведение 100 тыс. га внелесных посадок. Общий объем работ с 1946 по 1976 г. должен охватить площадь в 2 млн. га.

Защита горных лесных посадок от снежных оподзней в Швейцарии.

Выполнение этой программы встретило огромные трудности. Главные из них — частновладельческие леса, причем из них почти 1,5 млн. участков до 10 га. Тем не менее работы продолжаются. Особенно интенсивно они ведутся в Ландах. Сообщалось, что половина программы уже выполнена. По-видимому, этому способствовали и внелесные посадки быстрорастущих пород, главным образом тополя. Эти посадки еще с 1959 г. начали ежегодно давать целлюлозно-бумажным предприятиям 2—2,5 млн. куб. м балансовой древесины.

Интересный пример расширения лесных посадок показала в послевоенные годы Англия. Наиболее малолесная страна Запада, Англия была вынуждена в годы войны пустить под топор наряду с издавна оберегаемыми лесами ряд национальных парков. В 1951 г. в стране имелось около 1400 тыс. га леса, из них только 250 тыс. государственных. Изучение перспектив импорта вздорожавших лесных материалов привело лесных специалистов Англии к необходимости разработать специальную программу расширения лесов. Одобренная парламентом программа предусматривает доведение лесной площади страны к концу века до 2 млн. га. Интересна одна деталь. При разработке и обсуждении этой программы возник вопрос — откуда взять земли под лесонасаждения? Обратились к пастбищным землям и выявили, что при занятии их под леса потеря каждого гектара будет означать утрату 35 кг баранины и 9 кг шерсти. Тем не менее изучение проблемы показало, что прямые и косвенные выгоды от леса перекроют эти потери, и несколько десятков тысяч гектаров пастбищ было решено отвести под лес.

На состоявшейся в 1962 г. лесной конференции Великобритании в официальном докладе Лесной комиссии сообщалось, что за 1951—1956 гг. было засажено лесом 131,5 тыс. га государственных земель, а за 1956—1960 гг.— 117,5 тыс. га. За это же время страна потеряла около 40 тыс. га земель, ранее занятых лесами. Следовательно, реальное увеличение лесной площади на государственных землях с 1951 по 1960 г. составило 208 тыс. га. За эти десять лет площадь частновладельческих лесов возросла примерно на 100 тыс. га. К 1980 г. ожидается значительное увеличение запасов леса и за этот счет. Во всех государственных и частных лесах Англии за счет повышения их продуктивности предполагается увеличить отпуск леса за 20 лет примерно на 20%, а с учетом расширения также и лесопокрытой площади — на 65—70%.

Большие лесовосстановительные работы развернулись за последние десятилетия в Польше и ГДР. Но к этому мы вернемся несколько ниже.

Сейчас же обратимся к лесам третьей зоны — стран Юго-Восточной Европы. Сюда относятся лесные территории Албании, Болгарии, Венгрии, Румынии, Чехословакии, Югославии. С некоторой условностью к этой же зоне мы относим леса Австрии. Лесорастительные условия этой зоны заметно отличаются от условий во второй зоне. Здесь преобладает горный рельеф, лишь леса Венгрии в значительной части равнинные, но их очень немного. Климат южный, мягкий.

Общая площадь лесов зоны достигает 28,6 млн. га. При общей территории 77,6 млн. га средняя лесистость равна 30,4% (против 23,6% по второй зоне). Наиболее высокую лесистость имеет Австрия (38%), далее следуют Югославия (36%) и Чехословакия (33%). Наименее обеспечена лесом Венгрия: ее лесная площадь не превышает 1,3 млн. га, а лесистость всего 14%. На душу населения по зоне в среднем приходится 0,37 га (вдвое больше, чем по второй зоне), причем первое место принадлежит Югославии (около 0,5 га). Но обычно такие средние показатели скрывают большую пестроту действительной картины. Например, в Болгарии в среднем на душу населения приходится 0,46 куб. м лесных запасов, а в округе Смолян с лесистостью 70% — 1,62 куб. м, в округе же Плевна, где лесистость всего 6%,— только 0,07 куб. м.

Леса этой зоны высокопродуктивные: на 1 га освоенных лесов приходится в среднем 117 куб. м (во второй зоне 95 куб. м). Но годичный прирост леса на гектар в Юго-Восточной Европе ниже. Он колеблется в пределах 2,0—3,0 куб. м.

Породный состав лесов крайне пестрый, причем он резко меняется в зависимости от вертикальной зональности. Это особенно хорошо можно наблюдать из кабинки фуникулера в Татрах или вблизи Инсбрука, в Тирольских Альпах. Здесь на высоте 2000 м Австрийский лесной институт соорудил отличный климатический домик с фитотроном. Фуникулер вначале ползет над смешанным лесом, затем над соснами, потом над ельником, далее над лиственницей, затем — над рединой кургузых березок и горной сосны и, наконец, на верхней границе леса под вами лишь редкие кусты соснового стланца и чахлый верещатник.

В иной наряд одеты склоны более южных гор. Например, в Болгарии большая часть облесенных горных склонов заселена буком. Его насаждения поднимаются до высоты в 700—800 м над уровнем моря. А в Южной Добруд-же дуб растет на участках, возвышающихся над уровнем моря до 1400 м. Правда, это особая форма дуба, так называемый зимний дуб. Верхняя граница распространения хвойных насаждений нередко достигает в Болгарии 2000 м.

Особенно большим разнообразием отличаются лесорастительные условия и сами леса в странах Юго-Восточной Европы, примыкающих отдельными районами к Средиземноморью. Так, в Югославии, на три четверти горной стране, леса одних районов очень сходны с насаждениями в Австрии, Болгарии, юга ГДР; в других районах вас встречают леса приморских стран; в третьих — своеобразные сочетания тех и других. Например, в Боснии в речных долинах и на склонах гор до 600 м преобладают дубовые леса, но 'крайне истощенные рубками или разрушенные выпасом скота. Выше дуб сменяется буковыми лесами с примесью клена, ясеня, граба. На высоте 1000—2000 м вначале вперемежку с лиственными, а затем как чистые хвойные располагаются насаждения ели, сосны, пихты с густым подлеском из бузины и жимолости. К верхней границе леса подходят лишь криволесье и заросли из горной сосны и кедрового стланика. В ряде горных районов Боснии сохранились девственные леса.

Примерно такие же леса в словенских Альпах. Но совершенно иные лесные ландшафты свойственны южным районам страны. Например, в Далмации, на побережье Адриатики или в Македонии уже повсюду властвуют ландшафты Средиземноморья. В Далмации на смену вечнозеленым высокоствольным лесам давно пришли заросли маки, красного можжевельника, земляничного дерева, ароматного мирта, фисташки, дикой оливы. Из прежних лесов сохранились лишь отдельные небольшие участки пушистого дуба, аллепской сосны, благородного лавра.

Почти во всех горных странах средней и южной полосы Западной Европы издавна сложилась своеобразная география лесной частной собственности. Остатки лесов в долинах принадлежали королям и самым именитым сановникам. Лесами предгорьев владели крупные помещики, а позднее промышленные компании, нещадно вырубавшие их вместе с закупаемыми долинными лесами. Леса доступных склонов и первых террас принадлежали мелким собственникам и крестьянам и также подвергались нещадной вырубке, причем большей частью на дрова. В Румынии из 6,5 млн. га общей площади лесов к моменту освобождения более 1 млн. га были совершенно обесценены неправильным пользованием. В Болгарии расположенные на таких склонах крестьянские дубовые леса раньше рубились почти исключительно на топливо, и к моменту установления народной власти в них почти не оставалось высокоствольных деревьев с качественной деловой древесиной. Около 800 тыс. га бывших лесных почв были совсем оголены и размыты. Государственные леса приходились большей частью на склоны, лежащие выше крестьянских лесовладений, и на малодоступные горные районы.

Продуктивность горных лесов за пределами 1000— 1200 м обычно начинает снижаться, но не везде. В Болгарии, в заповеднике Парангалща, расположенном на западных склонах горного массива Рила, на высоте 1470— 1800 м стоят леса из бука, пихты и ели с запасом от 930—1828 куб. м на 1 га. Возраст их—около 200 лет, средняя высота некоторых насаждений ели и пихты достигает 41,4 м. Такое высокое качество эксплуатационных лесов способствует тому, что теперь в горных районах все чаще можно видеть канатные дороги, уходящие в орлиные высоты.

В социалистических странах после национализации лесов уже проведено немало мер по исправлению последствий стихийного развития лесного хозяйства и хищнической эксплуатации лесов в прошлом. Среди гор, вершины которых прячутся за облака, там и тут серпантином вьются крутые лесные дороги, по ним при любой погоде спускаются машины, груженные лесом. А весной и осенью те же машины обратным рейсом доставляют ящики с аккуратно уложенными саженцами и сеянцами. И тогда высоко в горах на вечном ветру начинают шуметь моторы. Это при помощи легких горных механизированных инструментов готовят ямки и лунки. Посадка производится, как правило, вручную, ибо нет еще подходящих для таких условий машин. В приготовленные лунки женщины и мужчины бережно, как в своем саду, сажают сеянцы сосны, ели, лиственницы, слегка притаптывая землю вокруг будущих горных жильцов.

Следы прошлого на горных склонах дают еще о себе знать. Внизу в сущности рубить нечего. Приходится с каждым годом забираться все выше. Благо, что дело облегчает современная техника. Процесс высокогорной эксплуатации лесов идет во всех горных странах — и в социалистических и в капиталистических. Интересен следующий случай, который мне довелось наблюдать в Австрии.

У озера Траунзее, в районе Гмундена, для использования запасов древесины на недоступных горных склонах применяется специальная канатная дорога, созданная по проекту Эрнеста Пестеля. Верхние опоры этой дороги установлены на лесистой горе, возвышающейся над уровнем моря на 1800 м. В пасмурную погоду верхних опор снизу совсем не видно. Рабочая длина несущего троса — 2174 м, вес — 35,7 т. Большая часть троса (между второй и третьей опорами, длина 1324 м) висит над глубокой пропастью. Свободный конец троса при сооружении дороги был переброшен через пропасть при помощи специальной ракеты. У верхних опор устроена небольшая система воздушных линий для подтрелевки древесиды с ближайших горных склонов.

Что говорить, древесина, перевозимая по этой дороге, стоит недешево: кубометр лиственничного или соснового круглого леса обходится в 500 австрийских шиллингов, в то время как в предгорьях его можно было заготовить, затратив 350—400 шиллингов. Продажная цена древесины в районе — 550—600 шиллингов. Лесовладелец, имеющий возможность получать в предгорьях равноценную древесину, получает 100—150 шиллингов дифференциальной ренты, чистого нетрудового дохода. Это немало способствует тому, что леса равнин и нижних горных склонов очень трудно оберегать от рубок даже самым благонамеренным лесным органам.

В Австрии очень широкий размах приняло строительство и грунтовых лесных дорог на горных склонах. Только с 1950 по 1960 г. было построено 3 тыс. км новых дорог.

На общем фоне горных лесных ландшафтов Юго-Восточной Европы резко выделяется территория Венгерской Народной Республики, на 4/5 представленная широкими равнинами Придунайской низменности и слабовсхолмленными долинами Тиссы. Вся эта очень малолесная часть Венгрии издавна занята в основном сельскохозяйственными угодьями. В городах страны можно увидеть массу каменных памятников древней и средневековой культуры, а о равнинных лесах, некогда окружавших эти города и покрывавших большую часть территории страны, ничто не напоминает. Лес представлен лишь островками и урочищами. Впрочем, это не только в Венгрии. При посещении стран с различной историей легко убеждаешься, что чем больше в той или иной стране каменных памятников древности, тем меньше лесов.

В последние десятилетия буржуазного строя в Венгрии 90% лесов находилось в руках частных собственников, но это лишь способствовало дальнейшему сокращению их площадей. На современной лесной карте Европы леса Венгерской Народной Республики обозначены едва различимыми зелеными пятнами Более иди менее крупные массивы лесов сохранились лишь на склонах Средне-Венгерских гор, на предгорьях Альп и Западных Карпат и в пограничных районах на юго-востоке. На большей же части равнин на каждые 100 га земли приходится ныне 90 га обработанных полей, виноградников и садов и лишь 4— 6 га лесов. Только исключительное трудолюбие народа и благоприятный климат уберегли некоторые равнины Венгрии от превращения в пустыню.

Всего в Венгрии, как говорилось, 1,3 млн. га лесов. При населении, превышающем 10 млн. человек, такой запас леса ничтожен и явно недостаточен для покрытия нужд в древесном сырье и топливе. Не удивительно, что хозяйственные органы Венгрии к получаемым из своих лесов 4— 4,5 млн куб м древесины почти столько же ежегодно покупают за границей.

Леса Венгрии, как и многих соседних с ней стран, издавна состояли на 9/10 из лиственных пород — дуба, граба, липы, бука, ольхи, тополя и вяза. Сильное общее истощение лесов и господство в них белого дуба, растущего медленно и дающего очень малый выход деловой древесины, еще в прошлом веке побудили прогрессивную часть венгерских лесоводов и лесовладельцев усиленно иокать древесные породы, позволяющие возможно быстрее восстанавливать вырубки. И вот во второй половине XIX века в долинах Дуная начинает широко распространяться известная американская эмигрантка — белая акация, ставшая позднее знаменитостью венгерских лесов. Она занимает теперь 16% всей лесной площади страны. Такого запаса белой акации не имеет ни одна страна в мире, более того, столько акации нет во всех других европейских странах вместе взятых.

Акация растет в венгерских лесах, не гнушаясь почти никаким соседством. Особенно охотно она селится на опушках леса и вдоль лесных дорог, образуя сплошную зеленую стену у обочины шоссе или по краям кукурузных полей Пользуясь неприхотливостью акации к почвам, лесоводы и дорожники Венгрии продолжают усиленно одевать в ее зеленый наряд шоссейные дороги страны. На протяжении десятков километров прилегающие поля и виноградники скрыты придорожными акациями.

Липа посаженная Рабидранатом Тагором в 1926 г.

В последнее время акация широко используется при озеленении бульваров и улиц, хотя целесообразность этoгo считается спорной; говорят, разумнее было бы сажать деревья более долговечных пород. В общем в Венгрии акация распространена столь широко, что, будь эта страна несколько богаче лесами, ее, по примеру страны кленов Канады, можно было бы назвать страной акаций.

В последнее время широко вводится в леса Венгрии и тополь. Но отсутствие в стране резервных земель ограничивает масштабы введения любых новых пород. Под лесные культуры можно отводить лишь земли, выходящие из-под последней очереди постепенных рубок в имеющихся лесах. Но тут дело ограничивается, видимо, еще и тем, что венгерские лесоводы предпочитают широко пользоваться методами содействия естественному возобновлению лесов на вырубках.

Большое внимание специалистов лесного дела в малолесной Венгрии естественно сосредоточено на рациональном использовании воспроизводимых лесных ресурсов и максимальном повышении древесной продуктивности каждого гектара имеющихся лесов. Древесина в Венгрии ценится в полтора-два раза дороже, чем у нас.

Остается рассказать о четвертой зоне — о лесах Европейского Средиземноморья — Италии, Испании и Греции. Сюда же принято относить Португалию. Общая площадь лесов этой зоны не намного меньше Юго-Восточной — 26 млн га; средняя лесистость также не мала — 25%. На душу населения приходится 0,27 га. В этой части Европы произрастают самые разнообразные древесные породы, начиная от сосны обыкновенной и кончая вечнозелеными видами дуба. Особенно популярен пробковый дуб, занявший большое место в экономике Португалии. О всех этих лесах, как и о других, можно найти подробные данные в лесной статистике соответствующих стран. Но не будем здесь обращаться к ним, ибо любые данные официальной лесной статистики похожи на формальные, торопливо написанные ответы в анкетном листке человека, с которым вы хотите познакомиться: вроде бы сказано обо всем, однако не представишь ни его облика, ни склонностей.

Общепринятая система показателей особенно мало говорит о своеобразии лесов рассматриваемого уголка Европы. А оно здесь очень большое и отражает прежде всего влияние специфических природных условий зоны. Природе Средиземноморья наряду с общими для всех стран чертами (обилие солнца, длительный вегетационный период, преобладание горных ландшафтов и т. п.) свойственна большая пространственная изменчивость. В одних районах — избыток тепла или влаги, в других — мягкие влажные зимы и жаркие засушливые месяцы лета. Много особенностей хранят леса и лесное хозяйство этой части Европы, вызванных своеобразными условиями исторического развития живущих там народов. Все это особенно характерно для лесов и лесного хозяйства Испании.

Начиная знакомиться с лесами Испании, прежде всего узнаешь, как обширны они были в прошлом. И не только обширны. Существует утверждение, что некогда леса покрывали страну так густо, что белка могла пересечь всю ее от границы до границы, не спрыгивая с деревьев. Разумеется, это гипербола, но она хорошо подчеркивает то огромное изменение, которое внесла история в облик Испании, совершенно обезлесив большую часть ее территории. Вместе с лесами были утрачены и многие другие богатства, чем гордились испанцы давних поколений. Вот что читаем мы о лике Испании XIII века в восторженных строках короля и поэта Альфонса Мудрого: «Испания густа посевами, богата рыбою, изобильна молоком и всем тем, что возможно из оного приготовить, славна оленями и прочей дичью, пестра стадами, резва дорогими конями, знаменита крепкими мулами, ограждена высокими замками, сладостна винами, щедра хлебами, одарена металлами... драгоценными камнями, морской солью и соляными источниками земли»²⁰. Далее рассказывается, что богата она шелковой пряжей, сладка медом и сахаром, цветуща шафраном и т. д.

Мы не знаем, действительно ли по всей Испании 700 лет назад цвел шафран. Но удивительно: ни одним словом не упомянут лес и все, что из него можно «сотворить»! Не рассказал коронованный поэт даже о редких пальмовых лесах и об оливковых рощах, которые привлекают внимание современных туристов.

Следовательно, на Пиренейском полуострове уже в XIII веке не было обилия лесов. Истребление же их продолжалось в течение всех последующих семи столетий. Почему и как это происходило — увидим далее. Сейчас же поговорим о последствиях и о современном состоянии лесов Испании В самом общем виде об этом можно узнать в статье европейского географа Гульемо Джордано, опубликованной в книге «География лесных ресурсов земного шара».

В статье говорится, что «состояние лесов Испании не может быть признано удовлетворительным... Большинство семенных лесов истощено и состоит из самых различных пород с неравномерным распределением деревьев по площади и по возрасту... очень часто порослевые леса деградируют в пастбища с разбросанными по ним группами кустарников. Там, где ощущается острая потребность в пастбищах, в качестве нормы часто используются молодая поросль и побеги»²¹.

Официальные данные ФАО за 1958 г. подтверждали, что средний погектарный запас древесины в освоенных лесах Испании составляет всего 9 куб. м. Значит, есть леса с запасом и в 5—6 куб. м. По привычным понятиям лесных стран такие площади в сущности не признаются лесом: они редко встречаются даже в жаркой Африке.

Новая публикация ФАО в 1966 г. несколько исправила картину. Она, во-первых, уточнила, что из 26,7 млн. га общей лесной площади Испании только 15 млн. га заняты собственно лесами. Запасы же древесины, учтенные на 82% этой площади, составили 210 млн. куб. м (примерно 17 куб. м на 1 га). Но все-таки только 17 куб. м, в то время как обычный погектарный запас в лесах средних широт Европы составляет 200—300 куб м! Что это за леса?

Пока мне не довелось посмотреть на них своими глазами, я не представлял себе их достаточно четко. Но в июне 1966 г. я принял участие в работе VI Мирового лесного конгресса, проходившего в Мадриде, и теперь имею возможность предложить читателю краткий отчет о том, что довелось узнать о лесах этой страны, следуя по одному из тех маршрутов, которым, может быть, пользовались в далекой древности любопытные белки.

Насаждения сосны в районе города Сеговия. Испания 1966 г.

Человек, надумавший пересечь Испанию с юга на север, от известного курортного города и центра виноделия Малаги через столицу страны Мадрид до индустриального Сантандера, первые две сотни километров будет встречать нескончаемый поток туристов на машинах (на юге Испании ежегодно бывает более 15 мнл. туристов). По обеим сторонам дороги будут мелькать несчетные сады, виноградники и апельсиновые рощи, занимающие в этом районе половину всей обрабатываемой земли. Летом здесь путник редко где найдет желанную лесную тень и прохладу: неизменная температура 30—40°. Только на высоких склонах гор да в долинах некоторых рек он увидит леса. По официальным данным, в южных провинциях страны, в частности в Андалузии, из общей территории около 9 млн. га леса занимают не более 2 млн. га, причем лишь 15% из них являются государственными.

Бывает, на нижних склонах гор и равнинах покажется нечто похожее на лес, однако, подъехав поближе, путник не найдет лесной прохлады. Это не лес, а рединка из засухоустойчивых древесных пород и кустарников (маквис, гарига), сберегаемая животноводческими хозяйствами. Здесь в период летней жары и засухи подножный корм для скота сохраняется лишь под защитой деревьев и кустарников, поэтому в прошлые столетия козы и другие домашние животные уничтожали миллионы гектаров леса. А теперь та же причина вынуждает сохранять там, где возможно, хотя бы жиденькие лесные заросли, подчас искусственно культивируя в них породы, не поедаемые даже голодным скотом. За последние годы на этих склонах и долинах начали появляться также насаждения молодых промышленных лесов.

Оказавшись далее на земле Кастилии, на просторах плоскогорья Месета, путешественник вплоть до предгорий Гвадараммы к северу от Мадрида не увидит леса. Перед Мадридом его встречает застывший в каменном сне знаменитый Толедо, который всем своим обликом говорит о том, что здесь уже многие столетия назад люди расстались с лесом и древесиной. Единственное, что зеленеет то тут, то там,— это редкие плантации олив, опоэтизированных на всех языках мира, но тем не менее похожих на сизые кобловые ветлы у высохшего ручья где-нибудь под Пензой или Полтавой.

Благополучие лесов во всех старых государствах органически связано с состоянием сельского хозяйства. Если плохи дела в сельском хозяйстве, то лес часто попадает в положение некоей коровы, которую доят, но не кормят. Яркий пример тому — земли между Толедо и столицей. Я не видел в Европе более скудной и унылой земли. Вокруг немало селений, но нет ни одной рощицы, ни одной речки. На небольших клочках земли никудышные урожаи зерновых, выращенные приемами времен Альфонса Мудрого. Клочки эти перемежаются с участками рыжей земли — terra rossa, не то заброшенной, не то оставленной под многолетний пар. Кстати сказать, цвет этой земли уже многие века считается как бы национальным. Этот цвет и на национальном флаге, и на отелах домов, и во внутренней отделке их. На большинстве полотен пейзажной живописи Испании прежде всего видишь те же краски terra rossa.

Монумент в честь IV Мирового лесного конгресса. Испания 1966 г.

Этот цвет будет преследовать вас не только в Новой, но и в Старой, Северной Кастилии вплоть до Кентабрийских гор у Бискайского залива. Только в двух-трех местах на участке маршрута попадаются леса. Один из них — в провинции Сория — вполне приличный сосновый лес, а другой, вблизи г. Сеговия, поражает своим необычным видом. Это участок особого вида сосны (Pinus pinaster), специально выращиваемой в данном случае для добычи живицы (смолы). За вегетационный период с каждой сосны берут 4—5 кг живицы. Хотя обычно подсочку ведут начиная с 40—45-летнего возраста насаждений, на протяжении всех остальных 40—50 лет доход такого «химлесхоза» (как назвали бы это хозяйство у нас) за ротационный период леса в полтора-два раза больше, чем в случае ведения хозяйства на древесину. И это несмотря на то, что насаждения требуют большого ухода: через каждые три-четыре года почву рыхлят и удобряют.

Как жалок этот лес! Кургузые сосенки с предельно израненными стволами стоят друг от друга так далеко, что в таком лесу, пожалуй, в любом направлении можно проехать на русской тройке! Картина этого леса вновь встала передо мной, когда спустя месяц я любовался описанной выше сосновой рощей под Билимбаем на Урале, но уже как картина-антитеза. Преобладанием таких редкостойных лесов да обилием чахлых кустарников во многих районах Испании и объясняется столь малый запас древесины — в среднем только 17 куб. м на 1 га.

Наконец, плоскогорье Месета с его рыжими холмами и полузаброшенными каменными селениями остается позади. Горная Страна басков встречает путника прекрасным приморским климатом (годовые осадки 1000—1200 мм). Склоны гор одеты в зелень естественных и искусственно возобновляемых лесов разнообразных хвойных и лиственных пород. Въезжая в эти чудесные места, забываешь о скудной Месете и фалангистах в Мадриде.

Делегатов конгресса, кажется, особенно заинтересовали удачно культивируемые на севере Испании насаждения высокопродуктивной сосны (Pinus radiata), слава о которой обошла всю мировую лесоводственную литературу. Деревья этого вида сосны, как нам рассказывали в лесничестве «Сан Естебан», вблизи знаменитой пещеры «Альтемира», дают годичный прирост 25 куб. м на 1 га и в 20— 25 лет достигают диаметра балансового сырья, а в 40—50 лет идут на полноценный пиловочник.

На любителей дополнять хозяйственную характеристику лесов их эстетическим значением особенно сильное впечатление произвел показанный в лесничестве молодой искусственный лес из кипариса и туи. Это большая редкость. А гостей из равнинных стран поражали культуры сосны, ели и других пород, созданные на необычайно крутых склонах (50—60°). Посадки на таких кручах производились, конечно, не машинами. Но и руками это можно было сделать не иначе, как привязав себя на всякий случай веревкой к надежному пню или дереву.

О развитии лесокультурного дела в Испании следует сказать особо. Долгие годы эта страна в сущности не знала сколько-нибудь значительных лесовосстановительных работ. Но два десятилетия назад, в период, когда лесоводы большинства стран Европы залечивали раны, нанесенные войной, в Испании были начаты крупные лесовосстановительные работы. На VI Мировом лесном конгрессе руководители испанского лесного хозяйства сообщили, что начиная с 1940 г. на государственных и частновладельческих землях посажено около 2 млн. га леса. Судя по публикуемым данным, по размерам облесительных работ Испания занимает ныне четвертое место в мире (после СССР, США и КНР).

Успехи в этой области убедительнее всего в Галисии, на земле басков, на склонах Пиренеев. Новые участки лесных культур, то хвойных, то лиственных, размещены и просто по склонам, и на специально созданных террасах. Много посадок эвкалипта.

Испанские лесоводы, видимо, поняли, что ныне определившийся объем ежегодных заготовок леса (15 млн. куб. м) им не удержать, если не восполнять запасы леса новыми посадками. А произведенные посадки только тополя уже в наши дни позволяют ежегодно брать из леса 400—450 тыс. куб. м древесины. По словам представителя лесного ведомства, к 1990 г. общая площадь искусственных лесов будет доведена до 5 млн. га (включая 2 млн. га уже существующих) .

Достоин внимания тщательный учет издержек и доходов, связанных с лесовыращиванием. Записи в бухгалтерских книгах показывают, что на выращивание гектара леса до 35—50 лет расходуется 7500 песет, а корневая цена этого леса — 850 песет за 1 куб. м. Стволы диаметром свыше 15 см идут на пиловочник, а ниже — на баланс. Баланс, доставленный на целлюлозный завод, стоит 1200 песет за кубометр и т. д.

В близких к испанским природным и экономическим условиям находятся леса Италии. Об Италии мы привыкли судить по величественным памятникам старины, по живописным приморским ландшафтам, по неповторимой красоте городов. Невольно думаешь, что и леса в Италии достойны ее истории и искусства. Но увы, итальянские лесоводы могут похвалиться немногим. Правда, в стране широкое распространение получили посадки тополя, за счет рубки которых покрывается почти половина всей потребности в древесине; высокоствольные дубравы дают древесину для шпал, мебели и пр.; в сельских районах славятся высокоствольные каштановые насаждения, выращиваемые ради плодов, употребляемых в пищу; мировую известность имеет искусственно воспроизводимый на склонах Апеннин лес Валломброзе из белой пихты; в Пьемонте хороши участки лиственницы.

Однако на фоне катастрофического разорения лесов в прошлом и огромного лесного голода в наше время названный активный счет еще не делает погоды. Давно истреблены здесь вечнозеленые кущи в зоне морского климата, на их месте — порослевые леса малоценного маквиса с оборотом рубки в 12—18 лет (древесина его идет на выжигание угля). От кипарисовых лесов остались лишь отдельные кулисы. Истреблены также некогда большие массивы высокоствольного дуба в зоне летнезеленых лиственных лесов, Из сохранившихся лесов промышленное значение имеют, пожалуй, лишь буковые насаждения на склонах гор Тосканы, Абруццо-э-Молизе и Калабрии, пройденные постепенными рубками, а также леса из пихты, сосны и ели в долинах Кадоре. Средний запас древесины в лесах Италии — около 50 куб. м, на одного жителя приходится всего 0,12 га лесной площади.

Английский лесовод Нельсон Броун, оценивая леса Италии после второй мировой войны, отметил их плохое состояние. Отсутствие заботы о лесах в течение многих лет привело к тому, что выращиваемый объем лесоматериалов не отвечает нуждам страны. Причины этого Броун видит в неудачной разработке программы лесонасаждений в прошлом, в недостаточной финансовой поддержке со стороны правительства, недооценке эстетического значения лесов и т. д. Однако Н. Броун забыл отметить главную причину. Она заключается в том, что в Италии только 2,5% продуктивных лесов находятся в ведении государства. Около двух третей лесов принадлежат частным владельцам, а треть — общинам и разным организациям. Впрочем, за последние 10—15 лет меры по улучшению и насаждению лесов значительно расширились, особенно большое развитие получило создание тополевых плантаций.

Сказанное о лесах Италии во многом справедливо и для лесного хозяйства Греции. На ее территории сохранились в основном лишь труднодоступные горные леса. Из общей площади лесов в 2,5 млн. га (по другим данным — 2 млн. га) доступными и продуктивными до последней инвентаризации считались лишь 0,5 млн. га. На душу населения таких лесов приходилось только 0,06 га, да и то большей частью расстроенных, порослевых, малоценных. По учету 1963 г., площадь используемых лесов в Греции составляет 1,9 млн. га, но это не меняет общей картины. Лесное хозяйство не отвечает современным нуждам страны. Недаром Греция считается самой лесодефицитной страной в Европе. Чтобы как-то выправить это положение, греческие лесоводы, как и испанские, добиваются всяческого расширения лесокультурных работ. За последние 10—12 лет в Греции производительная лесная площадь увеличена на 40—45 тыс. га.

Как видим, на состоянии лесов и лесного хозяйства стран Европейского Средиземноморья все еще лежат следы многовекового стихийного истребления лесного покрова. В попытках исправить сложившееся положение лесоводы этих стран до последнего времени резко отставали от коллег из других стран Западной Европы, но ныне в этой зоне отмечается оживление. Каковы же перспективы?

Если лесоводам Испании и Италии удастся пойти по пути Франции и Швейцарии, то можно ожидать, что и в этом уголке Европы на смену эпохе уничтожения лесов придет время их сбережения и даже умножения.